Автор: TimSpirit
Бета: sokolovec
Размер: мини, 2383 слова
Пейринг/Персонажи: ОЖП (Любаша, Ася); Голоса
Категория: джен
Жанр: особый взлет свободной мысли
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: Всю иронию, обнаруженную читателями в тексте (даже если её там и нет) автор
направляет исключительно на себя и на своих тараканов. Мизинец Будды и Бритва Оккама прилагаются
Краткое содержание: «Но каждый умрет той смертью, которую придумает сам».
Примечание: вольный современный римейк рассказа «Девятый сон Веры Павловны»
Размещение: свободное
Специально для: fandom Pelevin 2014
читать дальше
«Но каждый умрет той смертью, которую придумает сам».
Без
особых усилий Любаша окончила школу и также легко поступила в местный
университет на филфак. Почему-то учиться стало ещё легче, и хмурыми
провинциальными вечерами она большей частью предавалась классическому,
проверенному веками занятию для умненьких девушек без
женихов:
Любаша томилась. В поисках подходящего хобби были последовательно
опробованы и забракованы а скрапбукинг, стэйдждайвинг и фридрессинг.
Забракованны они были на самой начальной стадии увлечения: Любашу пугали
уже сами названия.
Дожив до девятнадцати лет, она чётко поняла,
что в объективной реальности, данной в ощущениях, ей по-настоящему
интересны только две вещи: разговоры о политике и американские
телесериалы. Сериалы она была готова смотреть бесконечно; жанр, состав
актёров, сюжет, как правило, были не важны. Девушку завораживал сам
процесс бесконечного перетекания истории из серии в серию, из сезона в
сезон. И когда случилось неизбежное, но воистину эволюционное событие,
Любаша со знакомым томлением в сердце поняла — хобби у неё теперь есть.
Она зарегистрировалась на gayry.ru под никнеймом «Шэрри Лью» и стала
писать фан-фики.
А вскоре на зыбкой почве взаимного интереса к
политике у Любаши появилась подруга. Любаша стояла в университетской
курилке и вдруг задумалась: а когда же это были прошлые выборы? Вроде
давненько. Ну а когда же очередные? Рядом курила незнакомая девушка с
другого факультета (Любаша знала только, что её зовут Ася).
—
Вот, — неожиданно для себя пожаловалась она Асе, — выборы на носу. А в
СМИ никакого тебе ни пиара, ни ток-шоу, соком никто не обливается. Так
ведь и не придёт народ совсем.
— Ну, ты же понимаешь, что все эти
соловьиные трели в воскресных трёхчасовых ток-шоу — кстати, когда я
слышу слово «ток-шоу», мне сразу представляется лоботомия — нужны не для
того, чтобы избиратель загорелся идеей обязательно пойти на выборы.
Цель как раз прямо противоположная.
— И зачем это нужно соловьям? Пасти отару овец?
На Любаше в тот день был бесстыдно-розовый топ с изображением мультяшной девушки
в больших, подчёркнуто немодных очках. Надпись под картинкой была такая:
«Отбеть меня полностью. Daria PutinMorgen»
—
Это раньше соловьям нужна была отара овец. После недавнего ребрендинга
стало актуально превращать избирателей в косяки рыб. Но не просто каких
угодно рыб, а Рыб их мечты. В рыбодебилов, если совсем по-простому.
Ася
была в свободной, размера на два больше, чем нужно, чёрной футболке со
скромным тэгом, набранным почему-то церковно-славянским шрифтом:
«НЁХМОДЕРНИЗМЪ РУЛЕЗЪ»
— А что такое рыбодебилы? В понятиях соловьиного дискурса, я имею в виду.
—
О, ну представь. Выходишь ты как-то воскресным утром из дома, идёшь
себе по главной улице, а там всего чуть больше, чем обычно: ментов,
пенсионерок, алкашей, солдатиков... И все — пьяненькие и улыбаются ещё.
И
повсюду — пустые бутылки, просто кучами навалены. Подходишь ты в
недоумении к Горисполкому, видишь огромный баннер и, выпучив глаза,
спрашиваешь: «А чё, у нас сегодня выборы?». И тут ты понимаешь, что ты
рыбодебил и есть. Людям радость, а соловьям копеечка. — Ася сделала
последнюю затяжку и ловким щелчком пульнула окурок в урну. — Ладно,
покедова. Мне завтра ещё дифзачёт по луркоёбству сдавать.
— Ась? — не то переспросила, не то обратилась к ней Любаша.
Это
«Ась?» быстро стало любимой шуткой (Ася называла это «локально-дуальным
мемом», Любаша недовольно хмурилась) в их разговорах. Девушки
подружились и даже сняли на паях однокомнатную квартирку по соседству с
альма матер на улице Витгенштейна.
Несмотря на общий интерес к
политическим дебатам, в остальном у компаньонок были довольно разные
интересы. Когда Любаша робко спросила Асю, как она относится к
фан-фикам, та лишь презрительно хмыкнула:
— А-а, ну пишите,
пишите. Тем более ТАМ (Ася подняла указательный палец в небо, впрочем,
Любаша сразу поняла, что подруга имеет в виду вовсе не небесную, а
скорее поднебесную канцелярию) за этими вашими фан-фиками внимательно
следят. Говорят, тех, кто себя в жанре фантастических АУшек особо ярко
проявляет, сразу в спичрайтеры берут. Инфа сто процентов. Не к Главному,
конечно, но надо ж с чего-то начинать.
— Вообще-то, — чуть смутилась Любаша, — у меня с АУшками как-то не очень... У меня всё больше слэш.
— Так это вообще замечательно. Будет хороший фидбэк — пригласят Национальную идею раскуривать. Самая писечка.
Ася
была адептом другой сетевой церкви — её стартовой страницей был сайт
Луркмоар. Впрочем, учитывая, что Ася училась на журфаке, прогулки по
луркоморью были для неё скорее профессиональной необходимостью, чем
развлечением: там, на неведомых дорожках, будущие барракуды глянца
затачивали свои виртуальные перья, а в универе даже читался спецкурс
«Основы когнитивного луркосёрфинга».
***
Обычно, прослушав несколько скучных философских лекций и без труда сдав очередные зачёты
и
рефераты, Любаша неслась домой, бережно прижимая к груди очередной DVD .
Довольно скоро её коллекцией смог бы восхититься какой-нибудь
программный директор кабельного канала средней руки, окажись он случайно
приглашённым в квартиру на Витгенштейна. И чтобы не запутаться в таком
массиве сюжетов, пришлось разработать целую систему просмотра.
Первая
попытка, как это всегда и бывает, чуть не закончилась довольно
неприятными последствиями. Любаша выбрала наугад десяток разных дисков и
начала смотреть по серии, каждый раз меняя один сериал на другой. Через
несколько недель такого графика она проснулась с температурой 38 и 9 —
испуганная Ася кинулась вызывать неотложку и хмурые врачи деловито
отвезли Любашу в больницу.
Впрочем, вернулась она через четыре
дня, главным образом потому, что врачи так и не сумели поставить
никакого диагноза, а температура сама собой нормализовалась. Впрочем,
девушка и так знала причину этого сбоя организма. Четыре ночи назад ей
приснился кошмар.
Любаша неспеша брела по бесконечной пустыне,
совершенно типичной, вот только песок был медно-рыжего оттенка. Впрочем,
во сне это казалось абсолютно естественным. Ни есть, ни пить не
хотелось, никакого пекла над головой она не ощущала, в общем, монотонная
прогулка скорее убаюкивала, чем причиняла неудобства.
Любаша помнила: в снах никогда не случается чего-то такого, что можно было бы обозначить словами «внезапно» или «как вдруг», вернее, наоборот — всё, что происходит в самом скучном сне и есть это самое «как вдруг», но когда внезапно раздался тихий шипящий
Голос, ей стало очень страшно.
— Шшшшто, Мэри Сью, ещщщё не довыёбывалась?
— Ннет... — прошептала Любаша, невольно подражая манере Голоса. - Я не Мэри Сью, я Шэрри Лью.
— Ну смотри у меня, Шшшшэрри Лью. Довыёбываешшшшься.
Тут
же в голове раздался странный щелчок — и мир превратился в калейдоскоп,
а потом порвался на лоскуты. Подошли два парня. Один сказал ей: «Умри,
страшко черноглазое». Швырнул в лицо горсть соли. Второй произнёс
первому: «Оставь её, она здесь случайно». И парни пропали. Любаша
ватными руками выудила из глаза крупинку соли. Вместо недружелюбных
парней перед ней стоял худощавый и долговязый дядька в красных кедах.
Дядька сказал: «Мне жаль, мне очень жаль». Тоже исчез. Вместо него опять
возникли два человека, на этот раз женщины. Они ругались, выясняя, кто
из них настоящая мать какого-то Генри. Испарились и они. Остались только
обрывки непонятных фраз, с нарастающей скоростью шипящие в сознании:
«...я
работаю над этим, мистер Риз... я Отец, я Сын, я серийный убийца... все
врут, все мрут... совы не то... в улыбающемся мешке... уйди, ты
снижаешь айкью всего квартала... должен стать чем-то другим... кем-то
другим... всегда платят по своим счетам... где-то рядом... живём вместе,
умираем по... угостимся мороженым... печень... с бокалом кьянти...»
Напоследок
появился странный светящийся мужчина в бежевом плаще (голоса к тому
моменту стали практически невыносимы). Мужчина весело улыбнулся, достал
из кармана плаща детский игрушечный надувной молоточек, подмигнул Любаше
и несильно стукнул по голове. «Попа — жопа» — наставительно произнёс
незнакомец и...
...Вот тогда-то Любаша и проснулась в липком поту. «Блядь!» — смогла лишь сказать она. И добавила ещё: «Нет, ну блядь же!».
***
По
возвращению из больницы у Любаши была готова новая система просмотра —
по одному сериалу за раз. Поэтому смотреть приходилось лишь те из них,
съёмки которых уже были завершены. Любаше это пошло только на пользу.
Она полюбила ромашковый чай, клетчатый плед и долгие вечерние разговоры
по душам с верной Асей (обе девушки с радостью поняли, что очень
соскучились по таким беседам). Болтали традиционно — о политике и о
фан-фиках.
— Вот смотри, — говорила Ася, аккуратно стряхивая
пепел несбывшихся надежд очередной беломорины, — у вас там, на этих
похнахбуках есть такое понятие — «бета», «беттинг», да?
— Да, Ась, — соглашалась Любаша, более известная «на этих похнахбуках» как Шэрри Лью.
—
Так и у нас, в политической журналистике... — Ася не то от
произнесённых слов, не то от ароматного дыма захихикала, закашлялась и
передала остаток папиросы Любаше, добить. — Короче, у нас, а вернее, у
НИХ там тоже есть беттинг.
— Да? — Любаша заинтересованно подняла бровь. В папиросе что-то приятно пощёлкивало.
—
Причём даже трёх видов. Мне один знакомый криэйтор рассказывал, он там,
у НИХ, консультантом подрабатывает. Не за деньги, конечно, за идею. Да
вот, видишь, он кстати дизайны футболок придумывает ещё, чисто для души.
Смотри.
Ася сняла свитер. На этот раз на ней была оранжевая
маечка с принтом медвепута из эмблемы «Единой России» и длинной подписью
мелким шрифтом:
Без канона нет анона ©. Б-г
Без анона нет канона ©. Ницше
Оба вы пидарасы ©. Малюта, русский патриот
Без анона нет канона ©. Ницше
Оба вы пидарасы ©. Малюта, русский патриот
—
Так вот, я о беттинге, — продолжила Ася, когда Любаша вдоволь
навосхищалась широтой русской политической мысли. — Придумали его спецом
для так называемой оппозиции, — тут Ася сделала пальцами в воздухе знак
«кавычки». — Как оказалось, никому в этой стране нахер не нужен Адъ,
Майдан
и Израиль, ни тем, кто сидит на трубе, ни тем, кому из неё хоть
чуточку, да моросит. А для остальных, для оппозиции, — в воздухе снова
мелькнули «кавычки», — и была придумана технология «поэтапный беттинг».
Ну, поебеттинг сокращённо.
Ася замолчала, достав ещё одну беломорину.
— И в чём там суть, Ась? Ты ещё про три вида каких-то говорила, — напомнила Любаша, когда папироса была готова к употреблению.
—
Да просто всё. Поебеттинг бывает оральный, анальный и актуальный. Ну,
это в честь одного писателя так назвали, ты не читала. Короче, легче на
примере объяснить. Вот, скажем, гей-парад... Нет, гей-парад — это пока
вообще неактуальный поебеттинг. Вот, хороший пример. Сидит, стало быть,
обыватель, юзает СМИ и накапливается у него злоба и раздражение. И
решает обыватель устроить марш протеста — а то как же? Власть ворует?
Ворует. Общественная Фигура сидит? Сидит. Россию продали? А то. Гэбня —
кровавая? Да как мальчики в глазах. Так долой! Ату!
— И чё вы делате-то, Ась?
—
А наша задача — ласково объяснить, что, дескать, «так вы ж сами-то и
виноваты». И граждане спокойные расходятся по домам. Это и есть оральный
поебеттинг.
— Ты чего, Ась, я ж сама видела, как людей дубинками бьют.
—
Ну так и не бесплатно же. Наша смена растёт. А дальше совсем просто:
сидит шлемиль, тьфу, прости, обыватель, и хочется ему на митинг протеста
пойти, а что на плакате написать да в матюкальник выкрикнуть — не
знает. Мы ему, опять же, заботливо и подскажем — что и когда. Это
поебеттнг анальный.
— А третий, Ась, какой там был?
Неожиданно Ася нахмурилась.
— Актуальный. Когда власть сама думает: а чего это митингов давно не было? А дальше — один из двух первых вариантов.
— А власти, Ась, власти кто подсказывает? Тоже вы?
Любаша не поняла, почему, но подруга отчего-то разозлилась и, не пожелав ей спокойной ночи, ушла спать.
А через неделю за ней приехала блестящая чёрная «Волга».
Любаша больше никогда не видела Асю.
***
Шли
месяцы. Скучая без подруги, Любаша окончательно трансформировалась в
Шэрри Сью. Девушка ушла из универа, не закончив четвёртого курса. Теперь
и сериалы стали ей не нужны: круглыми сутками, отвлекаясь лишь на
короткий тревожный сон и неприхотливую еду, она писала фан-фик за
фан-фиком. Шэрри была райтером, артером, виддером, да кем только не, вот
только бетить она отказывалась наотрез. О политике тоже больше не
думала.
На многочисленных Фантомных Болях и других похожих
соревнованиях команды буквально дрались между собой за право пригласить к
себе Шэрри. Ещё бы — это была гарантия победы. К сожалению для Лью,
долго так продолжаться не могло. Беда подступала незаметно, тяжёлой
пятилапой поступью. Вот эта скупая скорбная хроника, сохранённая под
тэгом «архив ФБ» нам в назидание.
На Зимней Фантомной Боли — 2016 Шэрри играет за семь фантомов сразу. Все её команды по итогам игры оказываются в первой десятке.
На
Летних Фантомных Болях — 2016 Лью капитанит в ста восьми фантомах из
четыреста двадцати двух (да, в том году команд участвовало мало).
Спустя
ровно год Шэрри Лью сама создаёт команду, никого туда не зовёт и в
одиночку закрывает все квесты и левелы, включая «макси» в 94876 слов. По
слухам, на это у Шэрри уходит чуть более одиннадцати часов.
А в Болях 2019 года и случилась трагедия. В день и час начала игры Великая Лью открыла gairy.ru. И ВСЁ увидела.
Вот эта сухая статистика.
1154 фантома. И во всех из них только один человек. Она. Шэрри Лью.
Больше никого не было.
Всё было кончено.
Шэрри достала с антресолей две вязальные спицы, оставшиеся от Аси, и сунула их в розетку.
***
Когда
Шэрри Лью, некогда абсолютно неизвестная как Любаша, пришла в себя, она
снова оказалась в той же самой пустыне из далёкого-далёкого сна. Только
теперь это был уже не сон. Шэрри побрела по медно-рыжему песку. Она
ждала его. Жуткий шипящий Голос. Поэтому, когда вместо него в голове
зазвучали сразу два Голоса, звонких, молодых и задорных, Лью, как раньше Любаша, жутко испугалась.
Голоса весело переговаривались друг с другом, не обращая на Шэрри никакого внимания.
— Тут ещё одна с солипсизмом на третьей стадии.
— Как, опять?
— Не опять, а снова. Что за это полагается?
— А то ты не знаешь. Ничего хорошего. Раньше в прозу соцреализма отправляли. Действующим лицом.
— А сейчас?
—
Сейчас...Эххх... — Голос печально вздохнул. — Обычно мы таких по
сериалам распихиваем. На эпизодические роли. Только занято там всё.
Давно уже. Так что даже не знаю.
— Ну, может, в «Игру престолов» её? Там много персонажей. Пусть ей там башку отрубят на двадцатой секунде в восьмом ряду.
— Занято, — Голос опять вздохнул.
— Ну, пусть её тогда Винчестеры пристрелят. Им не привыкать. За девятнадцать сезонов-то.
— Говорю же, всё занято.
— А чем она при жизни занималась? — спросил другой Голос.
— Это... Как их... Фан-фики писала.
— Фа-а-ан-фи-и-ики? — Голос зазвучал очень грозно. За это полагается... — Голос выдержал жуткую паузу и прошептал, — Ютуб!
— Ютуб, ютуб... Там пока ещё есть местечко. Так куда именно её...
— А пусть она сама нам скажет! — теперь Голос рокотал в самом центре Лью.
У Шэрри опять всё замелькало перед глазами. Вдруг откуда-то из глубины в ней всплыл образ единственной её подруги, Аси.
— Ась! — жалобно позвала Шэрри. — Ну А-а-ась...
— Хуясь! — жутко хохоча прокричал один из Голосов.
— Жила чужой жизнью — теперь помирай чужой смертью! — крикнул другой.
— И чтоб не менее трёх миллионов просмотров! — заорали Голоса хором...
***
Шэрри
Лью открыла глаза. В её голове ещё продолжали эхом звучать крики «Ась,
Ась», но глухо, словно под толщей воды. Шэрри изогнула своё тонкое
гибкое тело дугой. Крики стали чуть громче, отчётливей. Шэрри расправила
плавник. Ещё громче. Повертела хвостом. Громче. Какая-то грубая сила
выдернула её на самый верх. Шэрри снова красиво, но бессмысленно
изогнулась. Ярко сверкнула чешуёй под солнечным лучом. Перед лицом
образовалась морда какого-то немолодого, одутловатого мужика. Его харя
была изуродована идиотской радостной улыбкой. И Лью, наконец, поняла,
что именно орал в пустоту этот мужик. В который уже раз, с тоской вспомнила Шэрри. И умерла.
***
— Язь! Йая-я-я-язь! Вот она! Вот она, Рыба моей мечтыыыы...
***
Последнее, что осталось в её памяти, была надпись «1 547 332 просмотра»